Хождение за Три Болота



Хождение за Три Болота. Часть I

Об этом монастыре я узнал в 2007 году, совершенно случайно на диске с картами оказался маленький бонус- скан книги Плетнева В.А. «Об остатках древности и старины в Тверской губернии». В частности там упоминалось, что на покосе в Опекаловской пустоши крестьянами села Денежное был обнаружен медный колокол, ранее в том месте находился Опекаловский мужской Вознесенский монастырь, от него остались каменные ступени, ведущие к речке Бойне и могильные плиты старого кладбища. Став подбирать информацию я выяснил, что монастырь пользовался покровительством князей Старицких, имел библиотеку, получал земельные пожертвования от Пронских и Рязанских князей и собирал под своими сводами оппозиционеров Ивана IV. Из автореферата Н.К. Дроздецкой выяснилось, что именно из этого места начал своё путешествие по храмам России «Опекаловский распев». Монастырь был разорен польско-литовскими интервентами предположительно во время Смуты. В истории монастыря можно выделить два периода: первый — с момента возникновения до Смуты, и второй — после возобновления в 1653 году. Начальный период длился не менее 60 лет, а возможно, и более, т. к. монастырь впервые упоминается в рукописи 1552 года — Каноннике, хранящемся в РГБ в собрании Троице-Сергиевой лавры. В 15-ти километрах к северу от пустоши живут мои родственники, разумеется, что с оказией я собрался в те края.
Первую попытку мы предприняли летом 2008 года на старенькой Ниве. Машина провалилась в оплывшую траншею, чуть не вырвав себе передний мост, с горем пополам дотянули до Москвы. Вторая и третья попытка взять точку со стороны Ржева тоже не увенчались успехом. Дорога упиралась в непроходимые болота. Так и не достигнув цели, мы закрыли 2009 и 2010 сезоны. И только в конце октября 2011 года группой из четырех человек пешком вышли на огромную лесную поляну. Вот как это произошло:
На рассвете в субботу мы были в Старицком удельном княжестве. Предприняли неудачную попытку зайти на точку с юга. После преодоления брода головная машина в предрассветных сумерках провалилась в лесовозную колею закрытую травой. Лебедку зацепить можно было только за одинокую березу под углом почти в 90 градусов к бамперу, передние колеса висели в воздухе, а мост лежал на земле. Видимо летом вывозили лес с ближайшей делянки и растоптали дорогу лесовозами. «Лебедиться» было невозможно — машину переворачивало на бок. Впереди деревьев тоже не было, только кусты. Откапались. Вылезли. Пешком проверили дорогу. Непроезжабельна. Снова через брод ушли на Старицу. Очень хороший асфальт сменился неплохой грунтовкой, по краям дороги даже шли канавы, грязевые участки по 100-200 метров не пугали, т.к. имели твердое дно. После лесовозов это семечки. По картам ГШ-500 и спутникам нам нужно было уйти с этой дороги строго на юг. Для этого было выбрано две просеки и старая сельская дорога.
На месте оказалось, что просек гораздо больше, этим летом лесозаготовители прорубили новые, но ездить по ним можно только на гусеничном трелевщике, пни никто не корчевал, порвали бы себе всю резину. Старые просеки тоже не подходили для проезда (что впрочем, и предполагалось), до точки 6,5 км. старой колеи заваленной деревьями. В результате поехали дальше до сельской дороги.
В расчетном месте на большак выходила узкая тропинка, это всё, что осталось от прежней роскоши. Решено было оставлять машины и идти пешком. Быстро собрались и двинули строго на юг. По GPS-навигатору расстояние составляло 4,2 км. Разумеется, что вышло больше. В лесу почти сразу тропинка перешла в заросшую дорогу. После зимнего ледяного дождя всё кругом было завалено прошлогодними упавшими деревьями. Неожиданно колея превратилась в извилистый ручей и метров через 500 уперлась в болото. Обошли. С противоположной стороны из болота вышла колея, по-прежнему вся в упавших елках. Так, перелезая буреломы, мы двигались на юг, примерно часа через 2,5 перешли ручей и на подъёме нам открылась поляна 300х200 метров. Это вершина одного из холмов. Их там несколько, на котором стоял монастырь оставалось только предполагать.
Перекусили, развернулись цепью, пошли. Разрозненное железо, поливная керамика 19-20 век, поздняя империя, ранние советы. Прошли высоту, спустились к следующему ручью. На том берегу немецкие позиции, гильзы, всякий военный мусор. Боёв вроде не было — больших настрелов гильз не найдено, воронок очень мало. К востоку, через низину, ещё высота. Очень большая поляна, посаженные тополя, трава по пояс. На берегу пересохшей речки бобры навалили деревьев, в самой реке несколько плотин. Невдалеке на косогоре чешуйка-потеряшка подтвердила наличие поселения времен Ивана IV. За перелеском ещё высота. Тут мы поняли, что нашими силами весь объем не охватить. Нужно человек 20 и дней 5 для хорошей разведки.
За два часа до темноты двинули к машинам. Придя, посчитали, средняя скорость передвижения по лесу 1,7 км/ч. Ужин готовили уже в полной темноте.
Выводы получились следующие: нужно искать дорогу на точку и ставить лагерь прямо на поляне. С водой проблем не возникает, ручьев там в изобилии, подтвердилась версия, что после того, как монастырь был разорен поселение возникло только при Столыпине и пропало при Хрущеве, монастырь действительно существовал, требуется локализация. Так мы закончили поисковый сезон 2011 года.
Долгая зима, не приносит покой кладоискателю и поэтому в феврале 2012 года я начал готовить новую экспедицию. Требовалось собрать большую команду, выйти на холмы и, разбившись на поисковые группы, скрупулезно обследовать местность.
Много копий было сломано на форумах, высказывались различные точки зрения, день выезда медленно приближался, мы готовили снаряжение, машины и поисковое оборудование.
В ночь на 27 апреля к монастырю вышла первая партия проводников на двух машинах. В их задачу входило прорубиться до точки, поставить лагерь, наладить быт и встретить основную часть экспедиции. Связь в лесу работала очень плохо, что происходило с ребятами можно было узнать только из СМС и рваных телефонных переговоров.
Разговор:
-Как дела?
— Утопили машину, вытащили, тянем на лебедке.
Через час:
-Как дела?
— Пробили коробку передач, масло вытекло, горим, перезвони!
Через два часа:
— Привези нам полуось переднего моста, мы её сломали, и купи 5 литров масла в коробку.
Ещё через три часа (СМС)
— Леха сжег лебедку. Пилим завалы бензопилами уже 4 км.
Впопыхах вечером 28 апреля я бросился искать масло и полуось для Чероки. До старта экспедиции оставалось четыре часа.
29 апреля в 0 часов 00 минут от метро Полежаевская вышел автобус и два джипа, это был основной состав экспедиции, без особых приключений мы достигли села Братково в Старицком районе Тверской области. В предрассветных сумерках не без труда нашли съезд на грунтовую дорогу, перегрузили снаряжение на внедорожники и двинулись к монастырю. Зимой по грунтовке возили лес и дорогу сильно разбили, талые воды тоже не улучшили покрытие и через триста метров я сел на передний мост. Второй машиной меня вытащили, но через сотню метров застряла и она…
Часть участников мы посадили в салон, часть пошла пешком с нашим проводником Сергеем. Предстояло проделать девять километров до съезда в лес на просеку. Увязая в грязи, хрустя мелким щебнем об суппорта тормозных колодок, джипы медленно ползли вперед. Вот и условный знак, в этом месте проводники из первой партии свернули с грунтовки, быстро выгрузились и вернулись за ребятами. Надвигалась гроза, серое предрассветное небо и вовсе почернело, вспышки молний подчеркивали рваные силуэты елок, гром старался что было сил. Как только ребята запрыгнули с салон дождь ударил злыми холодными струями, превращая и без того разбитую дорогу в коричневый кисель. Дворники не справлялись с потоком, а потом и вовсе встали. Машину пришлось вести еле различая очертания колеи.
— Добро пожаловать в Старицкое удельное княжество, крикнул я нашей группе, съехав с дороги и приоткрыв окно. За свою злую шутку был немедленно наказан обильным потоком дождя. Промокло почти всё оборудование.
Мы не знали, в каком состоянии машины проводников из первой партии, поэтому после беглого осмотра дороги было решено оставить наши автомобили у лесного перекрестка и дальше двигаться пешком. Пускай переход не близкий, но так мы сохраним на ходу, по крайней мере, половину подвижного состава.
Гроза прошла, весенний ветерок сушил лес, порой роняя на нас крупные холодные капли. Мы нагрузились поклажей и двинулись по лесовозной просеке. Предстояло проделать 6,5 км. до базового лагеря. Из СМС я уже знал, что проводники вышли не точку.
Наша группа из четырнадцати человек растянулась по дороге. В среднем, каждому досталось по два места багажа — одно с личными вещами, другое с общественными. Перешагивая ручейки и залитые колеи мы двигались на юг. Иногда с обочины взлетали стайки куропаток, порой тетерев, тяжело махая крыльями, удирал в чащу леса. Примерно через километр на дороге показались три человека, это проводники вышли нас встречать. Устроили привал и маленький перекур, узнали новости: ребята достигли урочища, сломали передний мост на одной из машин, утонули, загорелись, сожгли лебедку и свернули полуось на прототипе- самой главной «ударной» машине экспедиции. На каждую бензопилу пришлось по пять заправок. Лесовозная просека дальше переходила в дорогу, причем серьезно поднятую над окрестными болотами и устланную бревнами в обхват. Но такое великолепие продолжалось всего полтора километра, а далее колея больше напоминала реку, или ручей, кому как больше нравится.
Отдав часть снаряжения проводникам, мы продолжили путь, полуось от Чероки забрал Митрич, огромный дядька метра под два ростом, в его руках она выглядела легкой тросточкой московского франта.
Вскоре показались свежие пеньки, свидетельство вчерашней битвы с бездорожьем. Сапог тонул в грязи по колено, на редких сухих участках мы устраивали привалы. В какой-то момент разлив ручья остановил наше продвижение, русло глубиной метра в полтора преодолели с минимальными потерями. Так, прыгая по кочкам, часа через два достигли лагеря. Дым от костра был замечен ещё на подходе, экспедиционеры повеселели. Удачно переправившись через Бойню, мы поднялись на вершину холма и повалились на рюкзаки.

Хождение за Три Болота. Часть II

Передохнув, начали ставить палатки, обед уже готовился, чайник и вовсе кипел. Пока наскоро перекусили и провели маленький брифинг. Распределили роли и задачи. Было решено разбиться на пять поисковых партий по 2-3 человека. Каждая группа брала на себя отдельный холм, должна была за три часа его обследовать, принести весь подъемный материал для анализа в штаб экспедиции. Был назначен старший по кухне- какой кладоискатель любит копать натощак? На старую ветлу повесили аптечку, провели инструктаж по технике безопасности, ведь мы находились в районе боевых действий ВОВ.
Вскоре лагерь опустел и только с окрестных холмов слышны были знакомые сигналы. Я тоже не усидел на месте, собрал свой прибор, сделал баланс грунта и в первые полчаса накопал горсть довоенной советской мелочи.
Апрельское солнце ласково грело древнюю Старицкую землю, лес робко зазеленел, ветерок немного хулиганил- хлопал тентами палаток, играл дымом от костра и, порою, гудел в блоке прибора. Я поднялся на одну из вершин, отсюда хорошо просматривались все холмы и наши поисковые партии. Кто-то сосредоточенно «выводил» сигнал, стоя на одном месте, кто-то опустился на колено перед раскопом. Видно было, как от лагеря расходятся ребята, мерно помахивая приборами. У меня над головой зависла маленькая птичка и заливалась на все лады, словно хвастаясь, как она умеет солировать.
Прошло три часа, находок, которые можно однозначно отнести к монастырю я не сделал, почти метровые шурфы показали только один культурный слой и моментально заполнились водой. Пришло время общего сбора в лагере.
На походный раскладной столик высыпали находки. Керамика была представлена в основном поливная, но попалось и несколько чернолощеных осколков. Откуда? В XVII-XVIII веках здесь поселения не существовало. Деньга Анны Иоанновны только добавила вопросов. Советская мелочь превалировала, количественно её смогли перекрыть только стреляные гильзы. Кованые гвозди упорно молчали на поставленные нами вопросы и только обнаруженные на одном из холмов белокаменные блоки могли прояснить ситуацию.
Никаких прочих артефактов, которые можно было бы отнести ко времени существования монастыря, обнаружено не было. Металлопластика отсутствовала напрочь, чешуя тоже. К неприятным находкам можно было отнести очень большое количество битой военной техники, настрелы гильз и каски. По всем найденным мною зимой документам серьезных боев здесь не было, но катки от танков и «смертный» жетон немецкого офицера упрямо говорили об обратном.
Мы отправились на один из холмов. Открылась характерная мизансцена: тополя, высаженные рядком, горка бревен и спинка кровати, через которую проросла молодая березка.
-Вот, показали мне место ребята, смотри.
На поляне прямоугольником были выложены несколько белокаменных блоков. Грубая обработка подчеркивала их древнее происхождение. В речке известняка нет вовсе, один кремний, белый камень, вероятно привозной, возможно из Старицких каменоломен. В каждом блоке глухое квадратное отверстие, вероятно, чтобы вставлять туда брус, вот только ориентированы камни так, что отверстие у одного сбоку, у другого вовсе смотрит в землю. Скорее всего, блоки привезены сюда с более ранней исчезнувшей постройки и вторично использованы. Мы выкопали несколько блоков, перевернули их, сделали фотографии. Разошлись от развалин в разные стороны, снова собрались, интересных находок не было. Только «советы» и поздняя империя.
Вернувшись в лагерь, узнали, что аналогичные известковые блоки найдены ещё на двух холмах. Скорее всего, монастырский фундамент просто растащили, знать бы только откуда…
Солнце с поклоном уплыло за лес, долгие сумерки выходили на сцену, заполняя амфитеатр прибрежных холмов. Найденный на поляне железный ящик послужил нам удобной походной печкой, из танкового бензобака соорудили импровизированный стол.
— Что сегодня на ужин? Спросил я нашего кашевара Алексея.
— Похлебка гороховая «Опричная», макароны с тушенкой «Удельные» и вино перегонное «Парламент», в речке остывает.
Вся экспедиция порядком устала, разведка в 15 приборов не дала результатов, поели, закурили, а потом травили кладоискательские байки почти до часа ночи, кто-то принес гитару…

Утро второго дня встретило нас проливным дождем и сильным ветром. Ни у того ни у другого не хватило сил бушевать долго и через полчаса Солнце осветило лагерь. Чай, кофе, легкий завтрак, обсуждение плана действий.
Решено было продолжить поиски по тому же принципу с привязкой к реке по неподтопляемым местам. Сбор назначили в лагере к обеду. С группой в пять человек я двинулся вдоль правого берега Бойни вверх по течению. Примерно в километре от лагеря мы вышли на родник, за ним на пригорке начиналось старое кладбище. В размывах берега попадалась редкая белоглиняная керамика.
Я сделал предположение, что кладбище 20 века могло быть продолжением того некрополя, о котором упоминал Плетнев, веером мы разошлись от могил, но лес молчал, как старицкий партизан, только гильзы выплывали иногда из влажной земли. Перешли на левый берег, но никаких остатков монастыря не обнаружили. Так, по двум берегам мы двигались вверх по течению, урочище не кончалось. То тут, то там, из земли выплывали чугунки, кирпичи и битая техника. Советские монеты сыпались на нас непрерывным дождем, не принося особой радости. Приближалось время обеда, пора было поворачивать в лагерь. Конца урочища мы так и не достигли.
Все вновь собрались у костра, результаты были неутешительные. Ничего, что однозначно можно отнести к монастырю, обнаружено не было. Опекалово поражало своими размерами, деревня некогда растянулась вдоль реки более чем на два километра по обоим берегам. По своим размером урочище больше напоминало маленький городок, чем большую деревню
— Сегодня на обед суп рыбный, «По-монастырски», объявил Алексей.
— А я пошел копать, добавил он, доставая прибор, ничего без меня найти не можете, да и дымом дышать надоело.
Пока мы обедали, Алексей спустился к речке и вскоре вернулся хитро улыбаясь.
-Вот! Гордо разжав ладонь, он предъявил на суд компании потертый «Крестовик».
— Но откуда!?
— С берега, ты же видел где я ходил